в детстве мы все умели летать. я же умел, тоже.
"ну-ка немедленно перестать, этого быть не может!"
- взрослые говорили мне. я ковырял стенки.
крылья, шуршащие на спине, гладили по коленке.
я знал, что крылья у взрослых есть. только они - прячут. с ними ведь толком ни лечь, ни сесть, сложно ходить, значит, проще их под машинку стричь.
"смотрите, у вас на ушке... перышко? о, я прошу простить... наверное, из подушки"!
а если кто-то и полетит - сложно парить вместе, спереди будет воздушный щит, сбоку крыло крестит, и турбуленция позади. легонький, как листочек. крылья и правила высоты делают одиночек.
но я не сдался, - и я летал: с чайками над заливом, с французскими летчиками до скал, с драконом одним игривым, с крылатыми кошками на заре... и даже одной ракетой. Видел, как она на земле стала лучом света. летал-летал, и однажды, вдруг, проснувшись не очень рано, нашел изогнутый белый лук, висящий на сгибе крана. а рядом, в ванной, огромный меч. и нимб. и ключи на связке. я - должен все это уберечь? я сказка? а что в развязке?
сижу на крыше у голубей. пью кофе из автомата. небо над городом голубей, а облака - вата.
от нимба пафосно прикурю. это ключи от рая. а меч - возмездия. я горю, ярко - но не сгораю.
господи... я не вижу пути. причем и назад - тоже. что мне делать, куда идти, ты еще там, Боже?
просто хотел, ну... "не как они", я же уже выжат... слышишь? направь меня. подмигни.
но, кажется, он не слышит.
(с) Арчет
